Глава Ростехнадзора: Арктике не необходимы топливные резервуары огромного объёма | мода на izyablok

Москва. 1 октября. INTERFAX.RU — Глава Ростехнадзора Алексей Алешин поведал в интервью «Интерфаксу», когда заработает новейший закон «О промышленной сохранности», о проверках компаний во время пандемии COVID-19 и о том, что необходимо созодать, чтоб не допустить аварий, схожих ЧП на ТЭЦ-3 «Норникеля».

— Правительство возвратило Ростехнадзору на доработку законопроект о промышленной сохранности. Какие положения нужно доработать? Прошла ли уже серия согласительных совещаний в правительстве, все ли разногласия устранены? В какие сроки Ростехнадзору необходимо доработать законопроект и опять внести его в Госдуму?

— Законопроект «О промышленной сохранности» нужно привести в соответствие с принятым в конце июля законом № 248-ФЗ «О муниципальном контроле (надзоре) и городском контроле в РФ». Мы его разрабатывали еще до начала «регуляторной гильотины», потому с учетом новейшего закона было принято решение поглядеть, как наш законопроект ему соответствует и что в нем необходимо поправить.

Концептуальных конфигураций в новейшей версии законопроекта не будет. Идет речь о технических деталях, которые затрагивают порядок реализации наших возможностей.

Наш законопроект прошел все нужные согласования, в его разработке участвовали 18 федеральных органов исполнительной власти, а именно он получил одобрение в ЦБ РФ, «Росатоме». Освеженный вариант мы будем готовы заносить уже посреди октября.

— Когда он должен заработать?

— Все будет зависеть от того, когда его разглядит и воспримет Госдума. Мы планируем, что часть статей вступит в силу с 2021 года, часть — чуток позднее. К примеру, все, что касается системы дистанционного мониторинга. Пуск системы зависит от технической готовности — не только лишь нашей, да и поднадзорных организаций, потому в законопроекте предусмотрены переходные периоды.

— Вы упомянули «регуляторную гильотину». Много ли устаревших НПА будет ликвидировано в рамках регуляторной гильотины? Есть ли трудности с данной нам работой? Как принимает пересмотр нормативной базы отраслевые общества?

— В области промышленной сохранности отменяется 10 постановлений правительства и 155 наших ведомственных приказов (нормы и правила). В области сохранности гидротехнических сооружений — 6 актов правительства и 20 ведомственных актов. Числа довольно огромные. Взамен отменяемых нормативных правовых актов предусмотрена разработка Ростехнадзором новейших постановлений и ведомственных нормативных правовых актов. Проекты мы уже отработали их с нашей рабочей группой, прошли рассмотрение на подкомиссии в правительстве и занесли их в кабмин.

Таковым образом, полное количество нормативных актов обязано снизиться втрое. При всем этом я желаю направить внимание, что практически 90% требований останутся, просто мы их приведем в наиболее удобоваримую форму.

За крайние шесть-семь лет мы обновили нормативную базу по вопросцам промышленной сохранности как минимум на 90%. Требования, которые содержатся в нормативных актах, довольно современные. Наша работа по реализации положений «регуляторной гильотины» облегчается тем, что главные требования мы с бизнес-сообществом обсуждали и ранее. И на данный момент мы увлечены только маленькими «донастройками». Тут мы работаем довольно отлично и стремительно, огромных споров нет.

Не сомневаюсь, что к 1 января мы справимся с поставленной задачей и выпустим нужные ведомственные документы по всем фронтам.

— Вы не один раз выступали за реформирование законодательства в области использования экспертиз промбезопасности. Как я понимаю, этот нюанс затронут и в новеньком законопроекте. Отыскала ли инициатива осознание в отрасли?

— В Рф на данный момент порядка 70% экспертиз в области промышленной сохранности соединены с продлением ресурса технических устройств. Во всем мире функции по продлению срока эксплуатации технического устройства принадлежат заводу-изготовителю — лишь он может брать на себя ответственность за такие решения. Предприятие понимает свое изделие, материалы, из которых оно изготовлено, также как оно себя ведет во время испытаний в различных средах.

У нас же решение о продлении срока эксплуатации технического устройства воспринимает так именуемый независящий эксперт. Но довольно ли познаний профессионала, который не участвовал в разработке и испытании этого изделия, чтоб взамен разраба принимать решение о продлении его срока службы? Как это заключение беспристрастно?

Часто, начиная разбираться с экспертизами, мы лицезреем, что подход к их проведению со стороны профессионалов формальный — что именуется, лишь печать поставить. И выходит, что для эксплуатирующей организации принципиально не фактическое проведение экспертизы и доказательство, что изделие вправду можно эксплуатировать, а бумажка, с которой позже они пойдут отчитываться к нам.

Мы против такового подхода. Нам необходимо, чтоб предприятие эксплуатировало полностью неопасный объект и несло за него ответственность. Потому у нас появилась мысль перенести решение по продлению срока службы устройства на уровень компании. Мы обсуждали ее с бизнес-сообществом, там в целом поддержали наше предложение.

Желаю увидеть, что речь не идет о отмене экспертизы промышленной сохранности. Мы только говорим, что нет неотклонимой экспертизы, а по желанию — пожалуйста. Основное, чтоб решение о продлении срока службы технического устройства осмысленно и трепетно воспринимало управление эксплуатирующей организации.

В таком случае мы решим еще одну делему — компании начнут завлекать высококвалифицированных профессионалов в области экспертизы. Поэтому что тогда управляющий завлечет не самую дешевенькую компанию на рынке, а ту, которая вправду разберется, отменно проведет техническое диагностирование и на основании приобретенной инфы даст материалы для предстоящего принятия решения.

— Каким образом Ростехнадзор будет знать, что сама эксплуатирующая организация не подтасовала итог?

— На данный момент подтасовать проще. А мы пытаемся создать так, чтоб управляющий много раз обмозговал и оценил все опасности, до этого чем решил поставить подпись под документом о продлении срока службы технического устройства. Ведь в таком случае, он будет нести индивидуальную ответственность за это решение. Это 1-ое.

2-ое — мы таковым образом желаем подтолкнуть менеджеров, отвечающих снутри компаний за деньги, быть в неизменном контакте со спецами в области промышленной сохранности. И по мере необходимости принимать решение о подмене устройства заместо того, чтоб рисковать и нескончаемо продлевать его срок службы.

На данный момент в наших нормативных актах практически ничего нет о ответственности собственников. Потому, я считаю, необходимо юридически ввязывать собственников в процесс организации промышленной сохранности на предприятии, чтоб это сделалось их прямой обязанностью.

Этот момент мы также предусмотрели в законопроекте «О промышленной сохранности». Мы хотим предложить создать службы контроля на предприятиях подотчетными, как минимум, советам директоров. На данный момент они подчиняются руководителю организации, которое эксплуатирует ОПО.

Такие условия должны быть прописаны в уставах и в законодательстве. И если вдруг произойдет некое событие, то уже ни собственник, ни члены совета директоров не произнесут, что не знали о дилеммах на предприятии.

— Трагедия на ТЭЦ-3 Норникеля поднимает вопросец эффективности надзора за небезопасными производственными объектами. На примере данной нам ситуации мы узрели, что есть много правовых лазеек, из-за которых компании могут избежать проверок и продолжать эксплуатировать ненадлежащее оборудование. Как можно настроить контроль за работой компаний, чтоб избежать схожих ситуаций?

— Я бы поделил этот вопросец на две части: непосредственно про этот вариант и про систему в целом.

Вариант с «Норникелем» — неповторимый. В Рф еще никогда не было аварий, когда из-за разрушения фундамента разрушился резервуар. Ситуация просит доп исследования: почему это вышло, можно ли было предупредить, какими методами стоило за ней следить. Это вопросцы, на которые обязана ответить комиссия по расследованию обстоятельств трагедии.

По документам, с 2016 года этот резервуар был выведен в серьезный ремонт. Как документы соответствуют настоящей обстановке, тоже обязана ответить экспертиза.

Что необходимо поменять? Та нормативная база, которая на данный момент есть, в целом дозволяет надзирать подобного рода объекты. Мне кажется, необходимо давать компаниям внедрять технические средства, которые могли бы посодействовать выслеживать и предотвращать такового рода действия.

Быстрее всего мы будем готовить предложения о запрете использования в таковых экологически важных регионах, как Арктика, резервуаров огромного размера. Емкость резервуара «Норникеля» — 30 тыс. тонн. Для чего такие емкости за полярным кругом?

— Есть ли уже определенный срок окончания обстоятельств трагедии на ТЭЦ-3?

— Мы должны были окончить расследование до конца сентября, но с учетом технических сложностей было принято решение продлить его до середины октября.

Нужно изучить фундамент резервуара, но перед сиим емкость необходимо было демонтировать. На данный момент проводится бурение, берутся пробы. Возлагаем надежды, что за две недельки спецы успеют провести нужные экспертизы и диагностику. У нас там работает несколько исследовательских институтов, которые специализируются в вопросцах исследования нескончаемой мерзлоты и вопросцах стойкости грунтов.

— По итогам проверки «Норникелю» угрожает административное дело, штраф?

— Такие решения принимаются лишь по результатам расследования обстоятельств трагедии. Пока не желаю давать никаких прогнозов. Но что виноватые будут выявлены и наказаны, в этом никто не должен колебаться.

— Опосля трагедии на ТЭЦ-3 по поручению президента Ростехнадзор и Росприроднадзор инспектируют объекты по хранению и транспортировке нефти, а именно в Арктике. Что демонстрируют 1-ые итоги проверок компаний? В соответствующем ли состоянии находится оборудование, верно ли эксплуатируется? Как сами компании воспринимают такие проверки? Нет ли сложностей с доступом к объектам?

— Проверка коснётся 426 небезопасных производственных объектов, связанных с хранением и транспортировкой нефти и нефтепродуктов. Эти объекты содержат в себе 2,3 тыс. резервуаров объемом от 400 до 40 тыс. куб м. Так что у «Норникеля» был еще не самый большенный. Также мы проверим около 20 тыс. технических устройств основного технологического оборудования. Это, естественно, весьма большая цифра.

На нынешний денек мы окончили проверку 264 объектов. Выявлено практически 2600 нарушений, привлечено к ответственности 54 собственника, эксплуатация 15 ОПО приостановлена, сумма наложенных штрафов составила 6,5 миллионов рублей.

Думаю, к декабрю мы основную часть проверок закончим.

Трудности есть лишь с выездом в отдельные, в особенности удаленные северные районы.

К истинному моменту из числа испытанных нами ОПО 7,6% требуют ремонта либо полного вывода из эксплуатации. 14,5% оборудования выведено из эксплуатации до начала проверок на основании решений служб производственного контроля поднадзорных организаций, задействованных нами в проверке.

Это не означает, что на всех ОПО могли произойти такие же томные трагедии, как на «Норникеле». Окончательные результаты мы будем подводить, когда проверка завершится.

Но на этот момент реакция на нарушения, которые потенциально могут привести к аварийным ситуациям: или мы приостанавливаем эксплуатацию ОПО, или организация воспринимает решение вывести его из эксплуатации без помощи других. Опосля ситуации с «Норникелем» компании наиболее трепетно относятся к проверкам такового рода.

— Ранее говорилось, что в стране две третьих оборудования ОПО с истекшим сроком эксплуатации (такие данные приводил Ростехнадзор в 2018 году). Поменялась ли ситуация за эти два года? В какую сторону?

— За два года она не может очень поменяться: у нас и оборудования весьма много, и сама подмена занимает еще больше времени. Состояние экономики эти два года тоже было не самым наилучшим. Потому на данный момент наша основная задачка с учетом всех событий — понизить риск аварий и злосчастных случаев при эксплуатации тех устройств, которые есть.

Для этого Ростехнадзор воспринимает доп меры — и по полосы надзорных мероприятий, и вкупе с нашими поднадзорными организациям уточняет программки по ремонту, выявляет, где он нужен.

Мы лицезреем хороший результат: в крайние годы фиксируется размеренное понижение аварийности и травматизма на небезопасных объектах. 2020 год не будет исключением.

Но нужно осознавать, что большая часть аварий — это не трудности с оборудованием, а все-же человечий фактор. Исследования демонстрируют, что из-за неисправности техники в Рф, например, в угольной — самой «аварийноопасной» отрасли — происходит приблизительно столько же аварий, сколько и за рубежом, 5%. А вот во всем, что касается производственной дисциплины и организации производственных действий, мы существенно отстаем от наших забугорных коллег.

— В июле вы докладывали, что Ростехнадзор хочет инициировать проверки небезопасных производственных объектов второго класса угрозы. Получила ли служба соответственное поручение правительства? Какие определенные случаи указали на необходимость таковых проверок?

— Цифра «два» в наименовании класса угрозы не обязана вводить в заблуждение — это весьма высочайшая степень. Например, аварийный резервуар НТЭК как раз второго класса. По закону мы должны инспектировать все такие объекты не почаще 1-го раза в год. В этом году из-за ограничений, введенных правительством на фоне COVID-19, у нас нет таковой способности. Потому из перечня ОПО мы отобрали 17% — это выше трехсот — где опасности более возможны, и вышли в правительство с просьбой поручить проверки. Под любой объект, который мы избрали, есть обоснование. Соответственное поручение нами уже получено.

Мы хотят проверить ОПО с высочайшей степенью физического износа. Данные о таковых объектах у нас есть. Также в периметр проверок попали ОПО, где есть воззвание со взрывопожароопасными газами, жидкостями, в том числе находящихся под высочайшим давлением. 3-я группа касается воззвания с химически небезопасными субстанциями (хлор, аммиак, кислоты). Не считая того, мы проверим условия ведения горных работ в небезопасных зонах. Другими словами, на тех участках, где есть деформация пластов пород, нарушение целостности площади, трещинкы, просадки, оползни, сейсмически небезопасные районы.

И еще одна группа — это ОПО, на которых в прошлые годы не один раз повторялись трагедии или злосчастные случаи, и объекты, работу которых мы приостанавливали, найдя нарушения, несущие настоящий риск жизни и здоровью людей.

— Трагедии на нефтепроводах постоянно вызывают широкий резонанс. Отмечает ли Ростехнадзор тенденцию роста таковых аварий? Собирается ли служба каким-то образом усилить контроль, чтоб предупредить появление аварий на нефтепроводах?

— Нужно учесть, что не все нефтеразливы квалифицируются как трагедии. Когда мы говорим о трагедии, то подразумеваем полное разрушение объекта, факел и так дальше. Нефтеразливы «помельче», тут главные аспекты объём и загрязнение аква объектов, фиксируются как инциденты. Начиная с 2015 года происходит в среднем по две трагедии. В этом году была одна.

Сейчас в стране порядка 75 тыс. км нефте- и нефтепродкутопроводов. Значимая часть из их эксплуатируется со сроками наиболее 30 лет. Поменять все в одночасье, естественно, нереально. Опосля каждой трагедии мы расследуем предпосылки и информируем организации: почему она произошла, как произошла и что необходимо создать, чтоб такового больше не случилось. С 2017 года мы разработали 15 руководств по сохранности в данной нам области. Естественно, это необязательные правила, но они основаны на здравом смысле, научных познаниях и на результатах расследования аварий. Компании следуют им и сами уделяют существенное внимание вопросцам безаварийной работы. Например, «Транснефть» весьма интенсивно занимается трубной диагностикой, у их довольно достойные внимания выработки, действенные собственные службы и ремонты проводятся конкретно там, где нужно.

Не считая того, с развитием дистанционного мониторинга, мы интенсивно будем запускать его и на трубопроводном транспорте. Это дозволит повысить эффективность надзора и прирастить скорость реагирования на предпосылки к трагедиям.

— Необходимо ли, на ваш взор, законодательно ограничить срок службы небезопасных объектов, связанных с хранением и транспортировкой нефти и нефтепродуктов? На данный момент у компаний, по факту, есть возможность продлевать сроки их службы пожизненно. Годом ранее таковая мысль дискуссировалась.

— Ее весьма трудно выполнить. Даже если мы законодательно ограничим, но у компании нет средств на подмену труб, то откуда они могут показаться? Как вариант — увеличение тарифов, но это и на данный момент весьма больной вопросец для нефтяников.

Тяжело создавать законодательные ограничения, поэтому что в различных критериях одно и то же оборудование может вести себя и изнашиваться совсем по-разному. Потому сначала необходимо находить технические способности для решения трудности нефтеразливов, а не устанавливать ограничения.

— Вы гласили, что четырёхсторонние соглашения с нефтяными компаниями стоит пересмотреть, потому что финансовая ситуация очень поменялась — они были подписаны еще в 2011 году. Какие положения на ваш взор необходимо поменять? Как отнеслись к вашей идее остальные участники соглашения? О чем удалось условиться? Необходимо ли распространять такового рода соглашения на металлургическую и угольную отрасли?

— Мы хотим предложить передать полный контроль за модернизацией НПЗ к Минэнерго и подвести результат реализации четырехсторонних соглашений.

Соглашения заключались в 2011 году и их основное назначение — простимулировать компании наращивать глубину нефтепереработки, выхода светлых нефтепродуктов и увеличивать экологические свойства моторных топлив. Они были нужны для увеличения конкурентоспособности наших производств. Чтоб экспортным продуктом была не только лишь нефть, да и продукция наиболее больших переделов, и чтоб на этом зарабатывали не наши партнеры, а мы сами. И я желаю направить внимание, что это добровольческий документ — его неисполнение не предугадывает никаких санкций. Компании по своей воле взяли на себя, так скажем, социалистические обязательства.

На нынешний денек выстроено уже 63 установки по глубочайшей переработке нефти и, хотя по плану и было несколько больше, отставание соединено с беспристрастными причинами, в том числе с падением цен на нефть. По данной нам же причине актуальность договорённостей 2011 года оказалась под вопросцем. Не считая того, Минэнерго разработало правила заключения соглашений о модернизации нефтеперерабатывающих мощностей и воплощения контроля за их исполнением. Правила вступили в силу с 1 января 2019 года, в их утвержден список установок вторичной переработки нефти, которые могут являться предметом соглашений по модернизации НПЗ. В связи с тем, что этот документ существенно дублирует четырехсторонние соглашения, Ростехнадзор направил в правительство предложение подвести результат их реализации и передать контроль за предстоящей модернизацией НПЗ к Минэнерго. Федеральная антимонопольная служба (ФАС) поддержала наше предложение.

Для металлургических и угольных компаний смысла в таковых соглашениях нет. Например, на южноамериканском рынке в отношении наших компаний проводятся антидемпинговые расследования, выходит, что они там работают эффективнее, чем южноамериканские компании. Продукция конкурентоспособна и нужна на мировом рынке.

— Но довольно ли тех мер, которые эти отрасли организуют для увеличения уровня промышленной сохранности?

— Коль скоро у нас бывают трагедии, гласить, что этих мер довольно, естественно, недозволено. Но в техническом плане, как я уже гласил, все на уровне. Что касается организации производственных действий, то необходимы наиболее катигоричные меры.

Одна из их — аттестация в области промышленной сохранности. Раз в год ей подлежат сотки тыщ профессионалов, работающих на ОПО. До недавнешнего времени эта система сводилась не к получению настоящих познаний, а к получению «корочки». Когда мы расследуем томные случаи, то смотрим, как действовал специально обученный персонал. И выясняется, что время от времени работники, что именуется, действуют с точностью до напротив — не только лишь не предупреждают трагедии либо уменьшают их последствия, а напротив усиливают нехороший эффект. «Корочка» есть, а познаний на поверку никаких.

Мы в прошедшем году изменили систему тестирования в области промышленной сохранности. Сейчас есть единый портал, где спецы должны сдавать экзамены. В таком формате проверяются сейчас и те, кто ранее сдавал экзамены комиссии на самих предприятиях, а их подавляющее большая часть. Риск что результаты можно «подкрутить» либо попробовать одурачить, отправив на тестирование не того человека, есть. Тем не наименее, способности по выдаче «липовых» удостоверений уже снижены в разы.

Если гласить о сложностях, то сложность появилась в работе по защите личных данных. Компания, которую мы вначале избрали по конкурсу, в одиночку не управлялась с потоком тестируемых. Мы провели доп сертификацию и решили делему.

— «Росатом» озвучил планы выстроить новейшие блоки на Ленинградской, Смоленской АЭС. Подала ли компания документы на получение этих лицензий, и подавали ли они документы на продление сроков эксплуатации АЭС?

— Документы на предоставление лицензий на сооружение энергоблоков на Смоленской АЭС-2 и Ленинградской АЭС-2 в Ростехнадзор не поступали.

В июле Ростехнадзор выдал «Росэнергоатому» лицензию на эксплуатацию энергоблока №2 Ленинградской АЭС-2. На данный момент ввод энергоблока в эксплуатацию находится на стадии «физический запуск».

Всего в период 2019-2020 годов Ростехнадзор выдал (продлил) «Росэнергоатому» восемь лицензий: на эксплуатацию энергоблоков 1,2,3 Белоярской АЭС; также на эксплуатацию энергоблоков Смоленской, Калининской, Кольской, Нововоронежской и Билибинской АЭС.

На данный момент мы рассматриваем заявление о продлении лицензии на эксплуатацию энергоблока №3 Билибинской АЭС с декабря 2020 года по декабрь 2025 года.; проводим проверку достоверности сведений, содержащихся в документах на продление лицензии.

Не считая того, «Роснергоатом» до конца года планирует подать заявление о выдаче лицензии на эксплуатацию энергоблока №4 Билибинской АЭС в период доп срока (с декабря 2021 года по декабрь 2026 года).

— По поводу внедрения дистанционного мониторинга, который на данный момент работает еще в тестовом режиме. Как продвигается работа по внедрению данной нам системы? Как себя показал пилотный проект? Довольны ли вы результатом, и что далее?

— Мы уже в течение пары лет вместе с нашими поднадзорными организациями внедряем систему дистанционного мониторинга производственных действий в различных отраслях: и нефтехимии, и переработке, в угольной отрасли. Интенсивно работаем на данную тему и с «Газпромом».

До нынешнего денька мы изучали технические способности системы и ее эффективность. Мы получили отличные результаты и сообразили, что с ее помощью можно получать всю нужную нам информацию о состоянии небезопасного производственного объекта.

На последующем шаге мы планируем ввести эту систему и создать ее составной частью надзорной деятельности. Нам бы весьма хотелось, чтоб результаты, которые можно получить благодаря ей, стали юридически важными. Основная мысль — не инспектировать ту информацию, которую мы будем получать через систему дистанционного мониторинга. Чтоб априори числилось, что они испытаны и мы подходящую информацию получили. Для страны это большенный плюс: не нужно дважды созодать одну работу. По этим же причинам это прибыльно и компаниям, не считая того, дистанционный мониторинг существенно понижает риск аварий, а в итоге это тоже средства и часто большие.

Мы ожидаем, что скоро выйдет постановление правительства по проведению опыта. Снова повторю, что сущность этого постановления — уже не исследование технических способностей, а правовое закрепление мероприятий.

Ещё есть система «Электрический инспектор». Это не наименее увлекательная вещь, поэтому что 70% хоть какой проверки — это исследование бумаг, которые находятся в эксплуатирующей организации. Их наполнение тоже занимает весьма много времени. Мы желаем, чтоб при помощи данной нам программки документы создавались в личном кабинете в электрическом виде, а система могла их инспектировать и указывать на ошибки. Пуск системы высвободит наших инспекторов от рутинной деятельности и поможет сосредоточиться на работе, которая просит конкретного роли человека. Поднадзорные организации в свою очередь, получат возможность производить самопроверку в неизменном режиме, «запамятовать» что-то на техническом уровне будет нереально.

Немаловажен и ещё один момент. С компом недозволено «условиться», пуск цифровых решений существенно понижает опасности совершения коррупционных злодеяний.

— Когда системы дистанционного контроля должны заработать?

— Ростехнадзор уже долгое время во содействии с поднадзорными организациями занимается апробацией частей этих систем. Проектирование гос системы «Цифровая платформа Ростехнадзора» завершено. Мы приступаем к её созданию, в истинное время проходят процедуры размещения инфы о соответственном конкурсе. Сроки пуска первого шага — середина 2021 года.

— А во сколько вы оцениваете издержки на создание данной нам системы и ее внедрение?

— Нужно провести конкурс, изучить предложения, тогда и сумма будет понятна. Что касается внедрения, то числа будут зависеть от масштабов компании, но полностью буквально — критическими ни для кого не будут.

— Ростехнадзор докладывает, что в этом году достигнуты рекордные, даже с учётом принужденного двухмесячного простоя компаний, уровни понижения аварийности и смертельного травматизма. С чем, на ваш взор, это соединено?

— Опосля трагедии на шахте «Распадской» в 2010 году было принято весьма много организационных и нормативно-правовых решений. Тогда Ростехнадзор стал самостоятельным ведомством и у него возникло больше возможностей. И способностей реагировать на ситуацию в области промышленной сохранности тоже сделалось больше — мы начали без помощи других выпускать нормативно-правовые акты. Сходу выросла оперативность, повысилась конкретика в наших документах. У нас возникли возможности, связанные с воплощением неизменного муниципального надзора, в том числе по приостановке деятельности. Ранее такового не было. Весь комплекс мероприятий показал, что направление было выбрано правильное.

В 2014 году было предложено решение поделить в небезопасные производственные объекты по классам (I, II, III IV), выделив более небезопасные объекты не только лишь по содержанию действий, да и по количеству аварий и случаев смертельного травматизма. Мы ввели риск-ориентированный подход при предназначении проверок.

Если гласить о цифрах, в 2010 году было зафиксировано 368 аварий, а в 2019 году — 149. На 21 сентября этого года — всего 79. Понижение весьма приметное. То же самое и с травматизмом: в 2010 году — 464 варианта, в прошедшем году — 172. На 21 сентября — 107 случаев.

Почему такие характеристики на данный момент, когда мы даже на плановые проверки не выходим? Был предпринят ряд мер: огромное внимание уделили общению с поднадзорными и профилактике, стали строже реагировать на нарушения. Не считая того, сама ситуация «взбодрила» поднадзорных, это таковой психический момент, аккуратное отношение к мерам по противодействию коронавирусу подстегнуло наиболее внимательное отношение к мерам по соблюдению промышленной сохранности. Но главный эффект достигнут за счёт потенциала, скопленного в прошлые годы. И это — основной итог.

Источник: interfax.ru

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий